Новости – Общество

Общество

Общее благое дело

Фото предоставлено пресс-службой Управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) по Республике Крым и городу Севастополю

«Русская планета» побывала в исправительной колонии и пообщалась с заключенными, совершившими преступления в Крыму и в Севастополе

Анна Чудакова

19 августа, 2015 14:29

15 мин

Кто сегодня отбывает наказание в исправительных колониях полуострова, как там живут и проводят досуг осужденные, выясняла корреспондент «Русской планеты».

С сотрудниками УФСИН мы встретились в центре Симферополя.

«В чужом для себя мире»

Для оказания осужденным помощи в социальной адаптации постоянно ведется активная работа по паспортизации, констатирует заместитель начальника УФСИН России по Республике Крым и городу Севастополю подполковника внутренней службы Сергея Бережного.

– В исправительные учреждения приглашаются религиозные служители. Особенно важными для наших подопечных, являются визиты настоятельницы Топловского Свято-Троице Параскевиевского женского монастыря игуменьи Параскевы, которая от всего сердца помогает лицам, содержащимся в наших учреждениях, стать на путь исправления.

– Как вы считаете, программа социальной адаптации в России сегодня работает?

– Я не могу сказать, что программа социальной адаптации заключенных после освобождения в нашем обществе реализована в полной мере. Выйдя на свободу, они оказываются в чужом для себя мире. Их не хотят принимать на работу, от них отворачиваются близкие люди и это вновь толкает их на преступления. Например, в колонии №1, которую вы сегодня посетите, отбывают наказание люди, которые уже не в первый раз совершают преступления. В других странах есть граждане, которые берут на поруки людей данной категории. Это как дома семейного типа. Когда под одной крышей проживают несколько осужденных, с ними проводится воспитательная работа и государство оплачивает расходы на их содержание.

– В России есть какие-то фонды, которые бы помогали только что освободившимся людям?

– Закона о социальной адаптации лиц, освободившихся из мест лишения свободы нет, но на территории всей России есть множество общественных организаций деятельность, которых направлена на оказание помощи данной категории людей. В стенах колоний с осужденными, которые готовятся к освобождению, заранее проводится работа по подготовке их к освобождению. С ними занимаются психологи, социальные работники, но этого недостаточно для их дальнейшей успешной социальной адаптации после выхода на свободу.

Симферопольская исправительная колония № 1 расположилась в промышленной зоне. Огромный забор, окруженный колючей проволокой. На проходной женщина в форме забирает телефоны, компьютер и другую технику.

– С собой нельзя ничего проносить, — предупреждает меня пресс-секретарь Управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) по Республике Крым и Севастополю Алена Яблучанская. — Выносить тоже ничего нельзя, даже если письмо попросят передать — это под запретом, грозит административной, а то и уголовной ответственностью.

На проходной нас встречают восемь сотрудников колонии. Они рассказывают о правилах поведения на территории тюрьмы. Нам запрещается подходить к заключенным без сопровождения, нельзя поворачиваться к ним спиной, чтобы избежать возможного захвата заложников.

«Поймали через два дня у магазина секонд хэнд»

Чтобы попасть на территорию необходимо пройти две железные двери. Причем пока не закроется первая, не откроется вторая. Преодолев препятствие, мы попадаем внутрь. Я оборачиваюсь по сторонам и ловлю себя на мысли, что подыскиваю способ побега.

– Отсюда кто-нибудь убегал? — интересуюсь у майора внутренней службы Виктора Язепова, начальника отряда ФКУ ИК-1 УФСИН России по Республике Крым и городу Севастополю, одновременно недоверчиво разглядывая железную проволоку на заборе.

– Было дело, несколько лет назад, — говорит Виктор Язепов. — Заключенный бежал, преодолев основное ограждение. Его поймали через два дня у магазина секонд хэнд.

Пока мы идем по территории, мне демонстрируют цеха, в которых работают осужденные. Они производят пеноблоки, деревянные ящики для яблок. Кроме того, умельцы делают эксклюзивную мебель, шахматы, шкатулки, которые продаются в магазинчике рядом с колонией.

– Эта тюрьма одна из немногих, где помимо церкви есть еще и мечеть, — рассказывает Алена Яблучанская. — Кроме того, на территории недавно началось строительство СИЗО, где будут находиться задержанные до суда.

К большой сетке недалеко от проходной подходят заключенные. Они с интересом разглядывают новых гостей. Наша первая остановка — мечеть. У входа в нее уже собрались люди.

– Мы ждали вас, — говорит Мухаммед Исламов, главный имам Симферополя сотрудник Духовного управления мусульман Крыма и Севастополя по работе с осужденными.

Разувшись, мы все заходим в мечеть, и имам начинает проповедовать.

– Одно дело заниматься чем-то негодным, а другое ходить в храм, — говорит он. — Вы совершили нелепость в жизни. Наша цель, чтобы вы все переосмыслили и вернулись в общество, к близким людям. Мы все делаем общее благое дело.

После проповеди имам рассказал, что мечеть стабильно посещает 15–20 прихожан, этнических мусульман. Строить ее начали еще в 2007 году, а закончили в 2012. Спонсировало строительство Духовное управление мусульман Крыма, а также крымско-татарский народ. Здание возводилось руками самих осужденных.

– За восемь лет работы, в мечети побывало много заключенных. У нас есть и положительные результаты. Мы помогаем им и после освобождения. Нескольких человек мы помирили с семьями, некоторых трудоустроили. С 30 людьми поддерживаем регулярные отношения. Ведь Бог всепрощающий.

– Почему люди идут на преступления повторно?

– У них есть намерения жить честно и исправляться, но не дает слабохарактерность. При этом многие из них прекрасные труженики, передовики производства. Заключенные приходят к нам с искренними намерениями. Кто-то из них не согласен с приговором, кто-то просто хочет излить душу. На свободе им не хватает финансов, психологической помощи. Мы пытаемся помочь, уладить конфликты.

«Доктор человеческих душ»

Имам рассказал, что в тюрьме отсутствует национальная нетерпимость.

– Священность должна быть везде, — говорит имам. — Я доктор человеческих душ. Эту колонию я посещаю каждый четверг. Так же езжу в Керчь, в колонию № 2. В остальные дни заключенные тоже молятся, в свободное время, не нарушая режима. Администрация тюрьмы этому не препятствует.

Простившись с имамом, мы направляемся к православной церкви. Здесь нас встречает 31-летний осужденный Сергей Сушко.

– В тюрьме я нахожусь уже год. Это мой четвертый срок. Меня осудили за кражу на даче. Выйти должен в 2017 году.

Сергей рассказал, что он верующий человек.

– Еще на свободе я ходил в храм. Мой старший брат священник в Симферополе. В тюрьме в церковь многие приходят, и я стараюсь им помочь.

– Почему вы пошли на преступление?

– Из-за лени. Я не хотел работать, не было желания.

Сергей рассказал, что в тюрьме его навещает брат и гражданская супруга. Пока мы с ним беседуем, к нам на костылях подходит еще один заключенный Олег Бордунов, осужденный за тяжкое преступление.

– Почему люди идут на преступление повторно? – интересуюсь у Олега.

– Просто выйдя на свободу, они попадают в экстремальную ситуацию, — говорит Олег. — Там нет души. Находясь в тюрьме, я думаю о совести, о смерти, о Боге. Я наступил на совесть, и она дает о себе знать. Работая в церкви при колонии, я твердо осознал, что, выйдя на свободу, я уйду в монастырь.

«В тюрьме тепла больше, чем на свободе»

Олег рассказал, что это его второй срок. Первый раз он был осужден в 1995 году за хулиганство.

– Об меня все спотыкаются, — рассказывает Олег. — Не знают, что со мной делать. Меня осудили за убийство, хотя на самом деле это было превышение необходимой самообороны. Как-то вечером я шел по Гагаринскому парку в Симферополе и увидел, что молодой парень пытается изнасиловать девушку. Я вступился за нее, началась драка. Он полез на меня, а я на двух костылях. Я совершенно не хотел его убивать, я даже не знал этого парня. Оружия у меня не было, кроме огрызка костыля, и в итоге я его убил. Потом выяснилось, что он был спортсмен, а я инвалид. Он душил меня, ломал руки, и мне ничего не оставалось, как защищаться.

Когда драка закончилась, девушка находилась без сознания, добавил Олег.

– Я не мог оставить ее одну в парке. Дождался, пока она очнется, и мы вызвали полицию. В итоге выяснилось, что парень, которого я убил, играл в рок-группе в Симферополе. Сейчас около 300 человек хотят со мной разобраться. К тому же у него оказались обеспеченные родственники, которые меня и засудили. На суд не прислали мои документы, и я не смог подтвердить, что я инвалид. Они сфабриковали состояние моего здоровья.

Олег рассказал, что он бывший футболист. С детства играл за сборную Крыма, пока не получил травму.

– Нога соскочила во время тренировки. Потом я попал в аварию. В итоге у меня пришита левая рука, нога сломана в четырех местах, перелом позвоночника.

Поначалу саму девушку обвинили в причастности к убийству и в течение двух месяцев держали под домашним арестом.

– Потом все обвинения с нее были сняты. Она очень хотела мне помочь. Навещала меня в тюрьме и сказала мне: «Ты поступил как настоящий мужчина».

– Что вы чувствуете, зная, что убили человека?

– Я забрал чужую жизнь, пусть и непреднамеренно. В течение четырех месяцев, я спал по часу всего раз в четыре дня. Хотя я его и не знал, но груз раскаяния и покаяния я буду нести через всю свою жизнь.

Олег поделился, что хотел принять постриг еще в 2002 году, но у него заболел отец.

– Я жил в Донецке и, узнав о болезни отца, вернулся в Крым. Тут я за ним ухаживал, а потом похоронил.

После того, как его осудили, от Олега отвернулись друзья.

– Друзья испугались. Хотя мои знакомые из Донецка приезжают и навещают меня тут. 11 апреля кассационные суд переквалифицировал мое преступление на убийство. Завтра я уезжаю в этап в Адыгею, для того, чтобы подтвердить свою инвалидность. Если я докажу вторую группу, то мне «порежут» срок. Так же будут предусмотрены льготы, и мне останется сидеть меньше года.

Олег рассказал, что после освобождения он отправится в Свято-Успенский мужской монастырь, где примет постриг.

– Я год прожил в пещерном монастыре на Мангупе. Этот мир не такой, каким его видишь. Основное в нем, это то, что нельзя потрогать. В тюрьме тепла больше, чем на свободе, в обществе все очень злые.

«Тут тюрьма, какие тут могут быть блюда»

Простившись с Олегом, мы заходим в комнаты, где живут осужденные. Тут чистота и порядок. В части здания сейчас ремонт, который делают сами заключенные. Потом отправляемся в пищеблок. Рядом с ним расположились огромные бочки.

– Раньше, заключенные в них огурцы солили, — рассказывает старший прапорщик внутренней службы Виталий Дорошенко, заведующий столовой ФКУ ИК-1 УФСИН России по Республике Крым и городу Севастополю. — Сейчас же нам поставляют консервированные овощи.

Надев белые халаты, мы проходим на кухню. Тут тоже работают заключенные.

– Сюда берут людей с поварским образованием, — говорит Дорошенко. — Они готовят еду, моют посуду. Первую смену мы сегодня уже накормили. На обед сегодня макароны с тушеным мясом, пшеничный суп, свежие помидоры и кисель. Так же мы сами печем хлеб.

Виталий Дорошенко рассказал, что на питание для заключенных сегодня тратится примерно 77 рублей в сутки на человека.

Одного из поваров, работающих на кухне, зовут Сергей Тимошенко. Он осужден за грабеж, который совершил в Севастополе.

– Я сам родом из Севастополя, — говорит Сергей Тимошенко. — На повара учился в Ялте. Окончил кулинарный техникум по специальности повар кондитер. Первый срок получил много лет назад, за кражу. Сейчас в тюрьму попал во второй раз. На улице ко мне начал приставать подвыпивший мужчина. Я ударил его по лицу. Потом он принес в полицию коробку от телефона и сказал, что я у него украл мобильный, который я и в глаза не видел. Но я применил физическую силу и, учитывая, что раньше я был осужден, поверили ему и меня осудили на три года.

Сергей рассказал, что в тюрьме его навещают жена и дети.

– По какому блюду вы тут больше всего скучаете?

– Я не задумывался об этом. Дома готовил часто, баловал домочадцев тортами и пирогами. А тут тюрьма, какие тут могут быть блюда…

Выйдя из кухни, мы направляемся к выходу. На одном из охранников я замечаю видеорегистратор.

– Какой распорядок дня у заключенных? — интересуюсь я у капитана внутренней службы Александра Марченко, старшего инспектора отдела безопасности ФКУ ИК-1 УФСИН России по Республике Крым и городу Севастополю.

– Подъем у них в 6 утра, потом зарядка. Завтрак в 6:30, затем проверка и выход на работу. Обед посменно с 13 до 15. В 16:30 заканчивается работа. Вечерняя проверка в 17 часов. Ужин с 18 до 20 и отбой в 22 часа.

Александра Марченко рассказал, что на территории колонии есть клуб, где заключенные отмечают праздники. Пока я общаюсь с Александром, к нам подходят двое заключенных. У них в руках две красные розы, которые они хотят подарить мне и Алене Яблучанской. Но та просит у них прощения и говорит, что мы не можем их взять, так как из тюрьмы ничего нельзя выносить, даже розы.

Простившись с охранниками, мы забираем оставленные на проходной вещи, и выходим на улицу. По дороге заглядываем в магазин, где продаются поделки, сделанные руками осужденных. Рельефные шкатулки, кованый стол, вырезанные шахматы радуют глаз своей красотой и неповторимостью. Сразу видны руки мастеров — умельцев, которые с любовью создают эти уникальные вещи.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе